Клименко Иван Никитич родился 20 мая 1915 года в хуторе Пески Лосевского района Воронежской области. В декабре 1936 года был призван в РККА на Тихоокеанский Флот. В декабре 1941 должен был демобилизоваться, но 22 июня 1941 изменило его планы. После 09 мая 1945 Иван Никитович служил еще три года до 1948. Итого его не было на Родине 12 лет.
В 1944 году добровольцем был переброшен с Тихоокеанского Флота на Северный Флот. Осенью 1944 года принимал эсминцы от союзных войск в Англии. При первом переходе из Англии в СССР геройски спас свой корабль эсминец «Живучий», за что получил награду Медаль «Ушакова».
Данный подвиг описан в книге «В суровом Баренцевом» капитаном 1 ранга Гавриилом Герасимовичем Поляковым. Гавриил Герасимович и Николай Дмитриевич Рябченко – капитан корабля «Живучий» очень чтили подвиг старшего краснофлотца Клименко Ивана Никитовича – вестового командира корабля.
За 12 лет службы во Флоте прошел от Тихоокеанского побережья до Северного Ледовитого Океана, морей Атлантического Океана, далее на Черное море и закончил трудовые будни в гражданской Каспийской рыболовецкой Флотилии

«Шторм продолжался. Выключили гидроакустическую станцию. В такой
болтанке все равно подводную лодку не услышать.
На руль заступил старшина 2-й статьи Папушин, сменивший боцмана
Повторака. Теперь только они двое несли вахту у штурвала -- оба не
укачивались, оба были опытными рулевыми. Василий Папушин -- потомственный помор, а Алексей Повторак еще за пять лет до войны служил рулевым на плавбазе подводных лодок Тихоокеанского флота. Штурманом на этом судне в то
время был Рябченко, и вот случай свел их на нашем эсминце.
Мощным ударом волны в носовой части корабля срезало два вентиляционных грибка. Вода стала поступать в носовой кубрик. Вызвали аварийную партию, которая быстро заделала отверстия.
Внезапно стоявшие на мостике услышали какой-то глухой треск и шипение, доносившиеся с бака. Рябченко перегнулся на правое крыло и увидел, что сорвало парусиновый чехол с противолодочной реактивной установки "Хеджехог".
Вертушки головных взрывателей на четырех снарядах были свернуты ударами волны и в любой момент могли выпасть. А это означало, что в любой миг мог последовать взрыв. Дальнейшее страшно было даже представить: от взрыва могли
сдетонировать остальные снаряды (а всего их двадцать четыре). От взрыва в палубе образуется дыра, в которую хлынет вода, и тогда -- конец...
Решение пришло мгновенно. Рядом с Рябченко стоял краснофлотец Иван Клименко, принесший командиру еду.
-- Разрешите, товарищ командир? -- и, не успев получить "добро", скользнул по леерам вниз, к штурманской рубке.
Старший лейтенант Лисовский готовился послать на бак своего матроса, однако Клименко опередил его. Офицер обернул туловище краснофлотца пеньковым тросом, затянул крепкий узел на спине, второй конец троса закрепил за леерную стойку, и Клименко бросился на бак к реактивной установке. Сделав три-четыре шага, услышал с мостика голос Рябченко:
-- Берегись, Иван!
Матрос крепко уцепился обеими руками за леерную стойку и сжался в комок- водяная лавина накрыла его и растеклась по палубе бурлящим потоком. Очередная волна настигла уже у самой установки. Подождав, пока она откатит, Клименко молниеносно, в два приема, сорвал с направляющих четыре опасные мины и выбросил их за борт в пучину.
Снова набежала волна - на мостике затаили дыхание. Прильнув к раме установки и крепко обхватив ее руками, Клименко оставался на месте. В направляющих находилось еще двадцать мин, вертушки которых тоже начали срабатывать. Как с ними поступить? Цепляясь за раму левой рукой, Клименко правой снимал оставшиеся мины и передавал их в руки подоспевшим комендорам
носовой пушки.
Промокшего до нитки и буквально окоченевшего товарища моряки на руках внесли в кубрик. Опасность, нависшая над кораблем, была ликвидирована. Так скромный воронежский парень Иван Клименко, первым в нашем экипаже совершил подвиг. Ему потом была вручена награда -- медаль Ушакова.»